Сталин и Гитлер: тайная встреча. Часть I
На рассвете 19 июля 1940-го в плотном кольце вооруженной охраны курьер доставил в Белый дом сверхсекретное донесение директора ФБР Д. Гувера. Четыре десятилетия оно пролежало в закрытом архиве, а после публикации в 1979-м вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Американская агентура сообщала о секретных личных переговорах между И.Сталиным и А.Гитлером осенью 1939-го, на которых обсуждались сферы влияния в мире после завершения совместной победоносной военной компании. Если это правда, то она коренным образом меняет представление обо всей историографии Второй мировой войны. А если слухи, то кем и с какой целью запущены?
Наши условия
Вечером 15 ноября В.Молотов вернулся в Москву, а уже 25 ноября в Берлин направили советские условия возможных договоренностей с Германией и ее союзниками. Формулировки были достаточно жесткими: отвод германских войск от советских границ; создание на побережье Черного моря в Болгарии и Турции советских военных баз, в том числе в районе проливов Босфор и Дарданеллы; объявление Финляндии советской зоной влияния и признание советских сфер влияния в Персидском заливе. До сих пор идут споры о том, чего же на самом деле хотел добиться Сталин, выдвигая столь нереальные притязания?
7 сентября 1939-го руководитель Коминтерна Г.Димитров записал его слова, произнесенные на совещании с ближайшими соратниками в Кремле: «…война идет между двумя группами капиталистических стран, но мы не прочь, чтобы они хорошенько подрались и ослабили друг друга. Мы можем маневрировать, сталкивая их между собой…».
Вероятно, одним из таких крупных манёвров и были условия, переданные в Берлин. Сталин рассчитывал не только получить для СССР максимально возможное преимущество, но и спутать карты, как Германии с союзниками, так и коллективному Западу. В Кремле не исключали, что фюрер в самый последний момент может пойти на соглашение с англичанами. Что собственно и произошло позднее.
Цели обоих диктаторов оставались прежними: Гитлер собирался, как можно дольше вводить Москву в заблуждение, чтобы нанести неожиданный удар, а Сталин старался, как можно дольше оттягивать начало войны. В том, что она неизбежна, почти никто не сомневался. Мог ли И.Сталин в таких условиях пойти на встречу с А.Гитлером, хотя бы, ради того, чтобы выиграть время?
Момент упущен
Когда об этом много лет спустя спрашивали В.Молотова, тот отвечал «Абсурд. Ерунда. Коба (партийная кличка Сталина) не стал бы пачкаться. Ему это и невыгодно…». Но среди тех, кто видел вождя в эти дни, было и другое мнение. Тот же переводчик Бережков считал, что возможность подобной встречи не исключалась. Но Иосиф Виссарионович хотел, так сказать, быть в роли «вишенки на торте» — увенчать своим присутствием финальную стадию переговоров. Однако, начиная с весны 1941-го, советская разведка все чаще и чаще сообщала о переброске немецких войск к нашим границам и о планах Гитлера начать войну.
Назывались и даты вторжения, которые существенно различались между собой. «Гитлер не такой дурак, чтобы сейчас начинать войну с нами», — говорил Сталин. Действительно Германия уже воевала с англичанами, а объективная информация убедительно показывала, что нацисты не готовы к длительной компании на два фронта. Когда он пытался экстраполировать действия фюрера, то всегда ставил себя на его место. «Я бы поступил так. Ему невыгодно нападать. Гораздо проще сотрудничать с СССР».
В эту схему рассуждений логично вписывались и заверения немцев в том, что они сосредотачивают войска на Востоке для дезинформации англичан. Предупреждения о скором вторжении, поступавшие из Лондона, по мнению Политбюро ЦК, имели целью спровоцировать конфликт между Москвой и Берлином, чтобы сорвать вторжение Вермахта на Туманный Альбион. Похожий подход был и к возможности личной встречи двух лидеров. Сталин считал, что Гитлеру она нужна гораздо больше, чем ему самому.
Ответа на советские предложения не последовало и сегодня понятно почему: с лета 1940-го в недрах немецкого Генштаба разрабатывался план нападения на Советский Союз. Через месяц после визита Молотова Гитлер определился окончательно. 18 декабря он подписал план войны против СССР, получивший кодовое название «Барбаросса». Начало вторжения наметили на весну-лето 1941-го.
Слухи о скорой официальной советско-германской встрече на высшем уровне по окончательному разделу сферы влияния в мире, по-прежнему будоражили и политиков, и журналистов. Поток «достоверной» инсайдерской информации постепенно нарастал, но кто же был источником ее распространения?
Из личной переписки
15 мая 1941-го. Москва. В этот день произошли поистине невероятные и по-прежнему загадочные события: в 7:30 утра немецкий самолет Ю-52 пересек советскую воздушную границу над Беларусью и углубился вглубь территории страны. Советские средства ПВО не сработали, авиация в небо не поднималась. Спустя несколько часов «Юнкерс» приземлился на тушинском аэродроме столицы. Что же стояло за этим таинственным полетом?
По одной из многочисленных версий это была немецкая провокация, с целью выяснения возможностей системы противовоздушной обороны. Для этого вероятный противник использовал различные способы. Например, пилоты люфтваффе работали на всех авиалиниях, соединявших Берлин с советскими городами. Они изучали маршруты и ориентиры на местности, по которым полетят в июне 1941-го.
Есть и другое предположение: для Германии кампания по дезинформации Кремля была одним из главных направлений подготовки к нападению. Немцы запустили мощную волну слухов о своих планах по вторжению в Англию, Северную Африку и даже в Индию. Пропагандисты говорили о крайней заинтересованности в экономическом сотрудничестве с большевиками и о подготовке подписания нового всеобъемлющего советско-германского соглашения, во время которого состоится встреча И.Сталина и А.Гитлера. Рейхсминистр пропаганды Й.Геббельс записал в дневнике: «…мы захлестнули мир бесконечным потоком слухов и теперь сами с трудом отделяем вымысел от истины…».
В этой кампании самое активное участие принимал и Гитлер. Он вел личную переписку со Сталиным, которая шла мимо официальных дипломатических каналов, поэтому нигде не регистрировалась.
Упомянутый самолет, прилетевший в Москву 15 мая 1941-го, согласно этой версии, доставил очередное личное послание. В нем, якобы «честью главы государства» подтверждалось отсутствие планов нападения на СССР. Автор сообщал, что 15-20 июня начнет переброску войск для вторжения в Англию и предупреждал, что среди его генералов есть немало желающих сорвать операцию, устроив провокации на советской границе. Он просил не поддаваться на них, а также выражал надежду на встречу в июле.
Считается, что подобных посланий было примерно пять или шесть. Есть даже свидетель, утверждающий, что не только видел эти письма, но и читал. Это легендарный маршал Г.Жуков. Уже после войны он рассказывал поэту К.Симонову, что в начале июня 1941-го, как начальник Генштаба, доложил вождю о тревожной ситуации на западных границах.
Через несколько дней его срочно вызвали в кремлевский кабинет Сталина. Тот вытащил из ящика стола несколько листков бумаги, которые оказались копиями его писем главе Третьего Рейха. Они выражали обеспокоенность по поводу концентрации германских войск у советских границ. Затем Сталин достал еще один листок: «А вот и ответ. Читайте» — сказал он. И это действительно было письмо Гитлера.
14 июня 1941-го в газетах появилось заявление ТАСС, удивившее многих. Оно опровергало слухи о том, что Германия собирается напасть на Советский Союз. Утверждалось, что обе стороны неуклонно соблюдают подписанный ими договор о ненападении. Жуков вспоминал, что открыв «Правду», он с удивлением увидел в заявлении почти тот же самый текст, который за несколько дней до этого читал в кабинете вождя.
Чем наглее ложь, тем быстрее в нее поверят
6 июня 1941-го Геббельс записал в дневнике: «…весь мир говорит о предстоящем вскоре заключении военного пакта «Берлин-Москва». То-то он удивится, увидев, что из этого выйдет…». Результат он уже знал. Еще 30 апреля была определена дата начала войны — 22 июня. 10 июня ее сообщили войскам и одновременно запустили очередную волну дезинформации. В частях Вермахта началась демонстративная раздача немецко-английских разговорников. Информация об этом незамедлительно стала достоянием британской и советской разведки.
14 июня рейхсминистр приказал распространить в Берлине слух о согласованном визите Сталина. Некоторые нацистские руководители даже звонили в приемную, чтобы узнать степень достоверности этой информации. Им сообщали, что она соответствует действительности, но сейчас это очень большая тайна.
19 июня для главы МИД Риббентропа подготовили секретную справку о настроениях дипломатов в столице рейха. В ней, в частности, сообщалось: «…в дипломатическом корпусе ходят слухи о том, что ожидается официальный визит в Германию главы русского государства. Эта новость особенно активно распространяется болгарской миссией. В посольстве США, в шведской и швейцарской миссии можно услышать, что встречи на уровне министров иностранных дел или даже выше, не исключены…».
Тем временем министерство пропаганды сочиняло торжественные фанфары, которые должны зазвучать по радио в момент объявления о начале войны с СССР. Они же должны сопровождать ежедневные военные сводки с Восточного фронта. 20 июня их одобрил Гитлер, а рано утром 22 июня они впервые попали в эфир германских радиостанций. Немецкое вторжение началось.
Что на самом деле было в Львове
Великая Отечественная надолго похоронила тему встреч И.Сталина и А.Гитлера. Докладная записка Гувера о тайных переговорах во Львове четыре десятилетия пылилась в архивной папке. О ней неожиданно вспомнили и стали часто приводить в качестве доказательства совместных действий двух тиранов. Но что на самом деле сообщала агентура? Реальные факты или многочисленные домыслы, плотно обволакивающие отношения Москвы и Берлина в предвоенные годы.
В октябре 1939-го жители Львова действительно могли видеть, как на железнодорожном вокзале вывешивают нацистские флаги, а прибывающие в город советские и германские составы охраняются вооруженными часовыми. Видели ли они, на самом деле, переговоры между делегациями двух стран о новой границе и ее обустройстве?
С другой стороны это мог быть и специально придуманный миф, запущенный британской спецслужбой в целях дискредитации И.Сталина в глазах Т.Рузвельта. Определенные круги в Лондоне не хотели, чтобы в случае войны США со своим могучим военным и экономическим потенциалом оказались на стороне СССР.
Но, как показала история, в Белом доме не считали письмо Гувера ценным документом. Полученные сведения никак не повлияли на американскую политику тех лет. Шумиха поднялась только в 1979-м в разгар холодной войны.
«Залежалые факты», пропахшие нафталином, пытаются использовать и сегодня. Миф о львовской встрече И.Сталина и А.Гитлера был развенчан после открытия сталинского архива для широкого доступа исследователей. Вождь не летал на самолетах, поскольку боялся покушения, а дорога на поезде во Львов туда и обратно занимает около двух суток.
Получается, что он должен был отсутствовать в Москве в период 16…19 октября. Из рассекреченных записей книги посетителей кремлевского кабинета Сталина следует, что рабочие встречи шли обычным чередом. Не обнаружено никаких сведений о поездках Гитлера на восток в октябре 1939-го. Фюрер искренне опасался попасть в руки большевиков. Он говорил, что неизбежно окажется в клетке, в которой будет «путешествовать» по всей Европе.
Читайте нас в:
