Ни раздробленные белорусские земли, ни монголо-татарское нашествие, ни тевтонские набеги — все то, что в исторической науке принимается за факторы, якобы обусловившие, так называемое «литовское» завоевание белорусских земель, нельзя признать убедительными. Подобные утверждения опираются на мифы, созданные историко-публицистическими произведениями ХVІ века. В их число входит легенда о новогрудском князе Миндовге – покорителе средневековой Беларуси, который был выходцем из Литвы. Но действительно ли он захватил Новогрудок и стал основателем Великого княжества?
Беженцы
Для выяснения вопроса нужно вспомнить, что многие литовские князья и феодалы, потерпев поражение в междоусобной борьбе, бежали в соседние края, в которых их весьма радушно принимали и даже частично компенсировали утраченное имущество. Приняв христианство и получив военную силу, они нападали на родные земли, чиня погромы и разрушения.
Хорошо известны судьбы двух таких перебежчиков — Суксе и Довмонта, которые, спасаясь от Войшелка, убежали с родины: первый — в Ригу, второй — в Псков. Они стали верными слугами новых отечеств и заклятыми врагами своей земли. Вот что говорит о Суксе немецкая Хроника: «…родился в Литве. Приняв христианство, жил среди орденских рыцарей, выделяясь храбростью и набожностью. Погиб во время похода на Литву».
Похожим образом ведет себя и Довмонт, избранный в 1266-м псковским князем после принятия христианства. Он неоднократно совершает набеги на некогда родные земли, которые грабит и разрушает. Это доказывает, что появление в той или иной земле «князя из Литвы» не может быть доказательством ее «завоевания Литвой», поскольку он мог быть там не в качестве завоевателя, а как беженец или наемник. Отсюда следует, что избрание в середине ХІІІ века в некоторых кривицких землях князей литовского происхождения свидетельствовало не об усилении Литвы, а, наоборот, о распаде и ослаблении, поскольку они были не ставленниками, а ее врагами.
Принятие христианства
Таким беженцем, по всей видимости, был и Миндовг, так как его действия очень похожи на поведение других «потерпевших» от междоусобицы. Важно отметить, что вся общедоступная информация, касающаяся Миндовга, не допускает другой трактовки его деятельности, кроме как наемника.
Первый раз это имя встречается в договоре 1219-го, в котором балтские князья обязуются перед Галицко-Волынскими «партнерами» воевать против поляков. Два десятилетия спустя они же просят его в оказании помощи новогрудскому князя Изяславу против Конрада Мазовецкого. Еще через несколько лет Миндовг в очередной раз принимает сторону Галицких, решивших захватить земли князя черниговского Ростислава.
Где-то в период 1245-1246гг. его полки громят рыцари Тевтонского ордена под крепостью Амботен, нападают на владения и опустошают земли. Былой военной мощи у князя уже нет, чем не преминули воспользоваться его литовские «коллеги». Спасая свою жизнь, он укрывается в соседнем Новогрудке. Косвенное подтверждение этому дает Ипатьевская летопись, повествующая об изгнании Миндовгом литовцев. Другими словами, об отмщении за прошлые унижения.
Для каждого беженца из Литвы принятие христианства было обязательным: в землях Ордена — западного, католического обряда, а на восточнославянских территориях — православного. Густынская летопись за 1246-й год сообщает, что Миндовг принял христианскую веру от Востока вместе со своими боярами, а его сын — Войшелк — постригся в иночество.
Данный факт подтверждает, что он не захватил Новогрудок, а был добровольно избран князем. Завоевателю нет нужды принимать православие. Примечательно, что так же, как и Довмонт скрылся в Пскове «…с 300-ми литвинами», так и Миндовг в Новогрудке появился «со многими боярами», которые также приняли христианство. Другими словами, князь прибыл на ПМЖ со всем своим родом и двором.
Хотя Густынская летопись и относится к XVIII веку, но ее описания событий вызывают полное доверие, поскольку они действительно имели место в 1246-м. Речь, в частности идет, о трагической гибели австрийского герцога Фридриха; смерти Ярослава Всеволодовича, который приходился отцом Александру Невскому, а также о прибытии папской дипмиссии к татарам. При этом летописцы скрупулезно сохранили хронологическую последовательность событий и поскольку запись о Миндовге сделана последней, то можно предположить, что его крестили в последние дни осени.
Именно принятие православной веры позволило ему взойти на новогрудский трон в конце 1246-го или в начале 1247-го. Мы не знаем, кто был князем перед ним. Летопись в 1237-м в этой связи упоминает князя Изяслава, о дальнейшей судьбе которого ничего не написано, кроме того, что в 1256-м его тезка (либо он сам) объявился в Свислочи.
Завоевание Литвы
Новогрудским феодалам литовский князь Миндовг был известен, как постоянный партнер совместных захватнических походов. Главной целью его избрания было желание воспользоваться богатым военным опытом и обидой на «земляков» для завоевания литовских земель. В это время Новогрудок резко усилился и вышел из-под гнёта галицко-волынских князей, ослабленных монголо-татарским нашествием.
Ипатьевская летопись за 1252 год свидетельствует о том, что Миндовг действительно был талантливым полководцем. Он выделил несколько полков своим племянникам Товтивилу и Едивиду, а также их дядюшке Виконту и отправил на захват Смоленска. Вслед за ними пошли основные силы, призванные добить ослабевших родственников. Многочисленные исследователи суздальских и новгородских летописей, а также записей монаха Плана Карпини, путешествовавшего по Руси в описываемый временной период, утверждают, что жемайтские князья с огнем и мечом действительно прошли по полоцким и витебским землям, а также по северной части Смоленщины, но впоследствии были изгнаны с этих территорий Миндовгом.
Эти слова летописи доказывают, что образование Великого княжества Литовского началось не с завоевания новогрудских земель, а, наоборот, с захвата литовских земель Новогрудком, в котором княжил беженец из Литвы Миндовг. Он тупо отомстил бывшим соотечественникам за их «ворожьство к нему» и отобрал «бесчестное имя их». Поэтому не удивительно, что местные феодалы оказали упорное сопротивление Миндовгу, который действовал в интересах Новогрудка, а не Литвы. Если же принять противоположную точку зрения, то становится непонятным, почему образованию Литовского государства постоянно мешают не белорусские, а литовские феодалы.
Заклятый враг
Захват Новогрудком Литвы не мог не вызывать тревоги в Галицко-Волынском стане. Его усиление открывало прекрасные возможности по присоединению прилегающих восточнославянских земель. А эту миссию они давно примерили на себя. Данила Галицкий хорошо понимал геополитическое значение этих территорий, поэтому предусмотрительно взял в жены сестру Товтивила и Едивида. После того, как Миндовг занял новогрудский трон и покорил литовские земли, то для своих прежних покровителей он перестал быть верным союзником, а стал заклятым врагом.
Данила Галицкий, верно оценивший всю серьезность положения, незамедлительно направил послов к польским князьям, озвучившим его главную мысль: «Стоит ли нам христианам собачиться между собою, когда напали поганые?». Это выражение дает понимание отсутствию в Галицко-Волынских летописях упоминания о том, что Миндовг перешел в православие: оно противоречило бы словам Данилы Галицкого и делало бессмысленным его призыв к борьбе с «погаными». В результате подкупа против нового государственного образования была создана коалиция «союзных держав».
Миндовг увидев, что вокруг него сжимается вражеское кольцо, действовал теми же методами, поскольку недостатка в финансовых ресурсах не испытывал. Но одних роскошных даров оказалось недостаточно. Рижский епископ Андрей поставил условие получения военной поддержки: принять крещение от Папы после победы.
Представители Римской курии внимательно следили за событиями, происходящими на территории Восточной Европы, и использовали любые подходящие моменты, чтобы расширить влияние католической церкви. Папа Иннокентий ХІV не преминул согласиться крестить Миндовга, чтобы затем вручить ему королевскую корону. Согласно Густинской летописи, знаковое событие произошло в княжеской столице в 1252-м. Через два года корона от имени Папы римского была вручена и Данилу Галицкому.
Враги Миндовга хорошо понимали, что победить его только военным путем невероятно сложно, поэтому нужно вести войну на истощение ресурсов. Вот почему Тавтивилл обратился к Даниле Галицкому с просьбой: «Поди к Новогородку». Галицкий откликнулся и собрал под своим знаменем достаточно большие силы, представленные полками не только ближайших родственников, но и половецкого хана Тягака. По дороге они «прихватили» пинских князей, которые, как засвидетельствовал летописец, «пошли весьма неохотно». И это понятно. Поход организовывался не только против Миндовга, княжившего в Новогрудке, но и против всех его земель. А с соседями, с которыми сложились общие экономические интересы, враждовать не хотелось.
В конечном итоге сопротивление Литвы было сломлено, и Миндовг попросил у Данилы мира. Война 1248-1254гг. была вызвана желанием феодалов Новогрудка захватить литовские земли, что привело бы к расширению территории и усилению Новогрудского княжества. Со своей стороны Галицко-Волынские князья поставили цель не допустить объединения земель, которую успешно достигли. Миндовг остался князем Литовским, а Новогрудок получил нового правителя в лице Войшелка, его старшего сына.
Неумелый политик
Первая попытка завоевания Литвы закончилась неудачей, однако, новогрудские феодалы от своих намерений не отказались. Они учли горький опыт Миндовга, показавшего себя неумелым политиком. Его действия спровоцировали международный конфликт и создание враждебной коалиции. Особенно неудачным политическим маневром оказался альянс с Тевтонским орденом. Во-первых, он разрушил целостность балтских земель, за счет которых делались щедрые пожертвования союзникам. Во-вторых, князь отказался помогать Жемайтии во время борьбы с немцами. Рыцари, развязав себе руки союзным договором, развернули широкое наступление на земли соседей. И самое главное — альянс оказался бесполезным для Новогрудка, поскольку не остановил Галицко-Волынского наступления, что и привело к поражению.
Роль Миндовга в истории явно преувеличена. Он фактически не был создателем Великого Княжества, как это утверждается в литературе. Не он сделал столицей ВКЛ Новогрудок, а местная аристократия избрала его князем с целью реализации своих геополитических интересов. Поставленные задачи решены не были, поэтому и престол был потерян.
Правда, в последнее время утверждается, что столицей Миндовга был не Новогрудок, а Вильно, что противоречит письменным источникам. Нельзя игнорировать и топонимику: в Новогрудке есть и гора Миндовга, и роща Миндовга. Вильно, в качестве столицы Великого княжества впервые упоминается только в 1323-м. Мы не знаем точно, когда Миндовг покинул Новогрудок. Наиболее вероятной датой является 1254-й — после заключения мирного соглашения с Галицко-Волынскими князьями, которое подписывал уже Войшелк.
Читайте нас в:
