Катастрофа под грифом Секретно. Часть I
На самом деле разнообразные аварии на «Маяке» были самым обыденным делом. Только первоначально это были ЧП местного значения. В состав комбината входили три крупных структуры: атомный реактор для получения плутония из облученного урана, так называемый «Объект А». «Объект Б» — радиохимический завод для плутония и химико-металлургический завод для изготовления металлического плутония и деталей бомбы.
Несовершенные производства
Все три производства были несовершенны. Первая тяжелая авария произошла 19 июня 1948-го в день вывода реактора на проектную мощность. Из-за недостаточного охлаждения каналов произошел локальный сплав урана с графитом, который на профессиональном сленге называют «козёл». Реактор остановили и две недели вручную высверливали забитые каналы.
Актуальных средств защиты не было. Через четверо суток весь штатный персонал имел дозу облучения выше 25 рентген. Это был максимум, указанный в официальных документах. Поэтому для продолжения работ прислали солдат срочной службы, которым нюансы никто не объяснял. После выполнения приказа всех сразу комиссовали. Уже потом, когда они стали умирать, выяснили, что доза облучения составляла 600-700 рентген.
Спустя месяц произошли похожие события. Но в этот раз останавливать производство запретили. Москва отдала приказ устранить аварию на действующей установке. После того, как каналы реактора наполнились водой, его все равно пришлось останавливать. В этой ситуации восстановление работоспобности энергоблока оказалось на порядок сложнее и опаснее.
Требовалось очистить аварийные каналы и заполнить их новым ураном, излишков которого в стране попросту не было. Решили повторно использовать имеющуюся загрузку. Облученные блоки вынимали, промывали в обыкновенных ведрах, наполненных водой, проверяли и ставили обратно в отремонтированные каналы. И все это без какой-либо защиты, голыми руками. Таким способом восстановили 39.000 урановых зарядов. Игорь Курчатов, принимавший непосредственное участие в сортировке, за две рабочих смены получил дозу в 250 рентген и был буквально насильно вывезен с завода.
В конце 1948-го первую партию облученного урана доставили на радиохимический завод. Началась новая череда аварий. Дело в том, что это было еще совершенно неосвоенное и неизученное производство. На тот момент суммарный объем чистого плутония, полученного в специализированных лабораториях страны, исчислялся в миллиграммах. Технологическая цепочка была отработана лишь на уровне пробирок. Ее перенос на реальное промышленное производство сопровождался постоянными проливами радиоактивных растворов, которые устраняли с помощью ведер и тряпок. «Уборщицами» были молодые женщины, которым даже не выдавали резиновых перчаток. Просто потому, что их на всех не хватало.
Думать было некогда
Становление советской атомной промышленности проходило в таком жестком режиме, что никто не думал ни о технологиях, ни о собственной безопасности. Вероятность возникновения аварийных ситуаций была максимально высока. Если уровень облучения сотрудников предприятия еще как-то контролировали, то о состоянии окружающей среды думать было некогда. Технология получения плутония предполагала сброс радиоактивных отходов в ближайшую реку Теча.
Они происходили в течение семи лет – с 1949-го по 1956-й. Первоначально считали, что быстрое течение растворит загрязнения в большой массе воды. Потом выяснили, что прогноз оказался неверным. Радиоактивному заражению подверглись не только донные отложения, но и вся пойма реки. Людей не оповестили, и они продолжали использовать речную воду для питья и полива огородов, купались вместе с детьми, ловили и ели рыбу. В результате радиацией было отравлено всё: земля, вода и сами местные жители.
Только через пять лет после начала слива отходов появилась первая официальная информация о том, что население близлежащих деревень имеет массовые медицинские отклонения в здоровье. Запустили миф о загрязнении воды нефтепродуктами и заявили о необходимости переселения в другие районы.
Первая волна переселения затронула только те деревни, которые находились ближе всего к комбинату. Свыше 7.500 семей навсегда оставили дома и вынуждены были заново обустраиваться на новых местах. Местность сравняли бульдозером и засыпали толстым слоем завезенного грунта.
Катастрофические масштабы загрязнений, вызванные сбросом отходов в реку Теча, стали окончательно ясны в 1956-м. На правительственном уровне приняли решение остановить естественную утилизацию и построить специальное хранилище из металлических емкостей, более известное, как «Объект С».
Объект «С»
Внутри огромных емкостей из нержавеющей стали суммарным объемом свыше 300 кубометров хранились жидкие радиоактивные отходы, в которых шел непрерывный процесс распада, сопровождавшийся выделением большого количества тепла. Резервуары требовали постоянного принудительного охлаждения, но осенью 1957–го в одной из цистерн оно прекратилось из-за поломки системы. Началось мощное испарение, завершившиеся взрывом чудовищной силы, который эксперты оценили в несколько десятков тонн тротилового эквивалента.
Взрыв был настолько сильным, что поднял в воздух плиту массой 160 тонн. Произошел, так называемый, «ядерный выстрел» — мощная радиоактивная струя «пробила коридор» длинною в 300 км и шириною 5…10 км. Только правильное планирование строительства объекта с учетом розы ветров позволило радиации уйти в малонаселенные районы региона.
И, тем не менее, радиоактивная пыль осела на всем, включая транспорт. В результате даже в Челябинске, находящимся в сотне километров от эпицентра, оказались загрязнены улицы с интенсивным движением. В «Челябинск-40» постоянно ходили автобусы с аварийными командами, которые на обратном пути привозили в город невидимые смертоносные частицы. Никаких мер по дезактивации дорог и машин, а также эвакуации населения не предпринимали. Соответствующее распоряжение из Москвы пришло спустя 10 часов после аварии.
Эвакуация
Подготовка к эвакуации началась с набора дозиметристов, которым предстояло замерить уровень зараженности местности. Людей нанимали на несколько дней и предлагали очень хороший и легкий заработок. Молодежь с радостью откликнулась. Практически никто из них не представлял, с чем имеет дело.
Полученные результаты позволили разделить зараженную территорию на три кластера. Переселение шло постепенно и продолжалось около двух лет. На первом этапе эвакуировали около 3.000 местных жителей. В деревнях военные устанавливали палатки, в которых люди сбрасывали одежду, мылись и передавались во все новое и чистое. Затем их рассаживали по грузовикам и перевозили в другой район к месту жительства. Всем выделили материальную помощь для обустройства быта и хозяйства.
Домашних животных перевозить запретили. Солдаты, получившие приказ, расстреливали их из автоматов и закапывали на месте. Многие плакали навзрыд, видя, какая судьба уготована их любимцам и кормильцам.
Таким способом переселили 23.600 человек, которым позволили забрать с собой только ценности и документы. Все сжигалось и уничтожалось на месте, а домостроения разрушались. От старинных сел, многим из которых было по триста лет и более, остались лишь пепелища. Навсегда исчезло около 50 уникальных поселений с богатейшей историей.
Новый поселок, построенный для эвакуированного населения, как оказалось плохо приспособлен для суровых условий уральской зимы. Людей расселили по холодным баракам с общими кухнями, в которых многие довелось прожить не одно десятилетие. Истинную причину переселения никому не сообщили, но в областной больнице экстренно открыли специальное терапевтическое отделение, оказывающее помощь больным с лучевой болезнью. В общей сложности на диспансерный учет взяли свыше 120.000 человек.
А город подумал – ученья идут
Первое сообщение об уральской катастрофе появилось в зарубежной прессе спустя год после аварии. Одна датская газета напечатала заметку об испытаниях ядерного оружия в СССР. Другие издания, в том числе и американские, трансформировали данную информацию в крупномасштабные войсковые учения с применением ядерных боеприпасов. Удивительно, что за океаном пошли на заведомую ложь, хотя об истинном положении вещей знали наверняка.
Как позже выяснилось, ядерная промышленность «вероятного противника» уже сталкивалась с похожими проблемами. В Соединенных Штатах также был взрыв хранилища радиоактивных отходов из-за сбоя в системе охлаждения. Чтобы не создать ненужных сложностей собственной индустрии, в Белом доме решили выбрать нейтральную форму привлечения внимания советских людей к произошедшей трагедии в их стране.
Спустя десятилетие после аварии в зоне отчуждения открыли Восточно-уральский заповедник. В нем множество зверья и птиц, масса грибов и ягод. Только сосны здесь почему-то не растут. Сложно предсказать, как будут выглядеть эти места еще через пятьдесят лет. Останутся ли какие-то следы той страшной катастрофы? Но людская память навсегда сохранит трудовой подвиг сотрудников комбината, которые ценой своих жизней в экстремально сложных условиях создавали ядерный щит для многомиллионного государства.
Читайте нас в:
