Кремлевский заговор: Никита Хрущев. Часть I
К началу 1960-х лидер советского государства Никита Хрущев, безжалостно развенчавший культ личности тов.Сталина, жаждал превзойти своего учителя. Свита подобострастно прорабатывала идею о переименовании родного города вождя Курска в Хрущев-град, а улицу Горького в Москве – в проспект Хрущева. В качестве подарка к 70-летию предложили присвоить «выдающемуся полководцу Второй мировой» звание генералиссимуса. Партийную верхушку беспокоили лишь участившиеся разговоры о необходимости омоложения руководства страной. В любой момент она могла лишиться всего, к чему так долго стремилась. Те, кто не желал смиренно дожидаться незавидной участи, решили действовать на опережение. Если придется, то и устранить Никиту физически.
Тревожный звонок
В июле 1964-го по инициативе Н.Хрущева от руководства Верховным Советом СССР отстранили Л.Брежнева. Его заменили более близким к вождю Анастасом Микояном. Для заговорщиков это был тревожный звонок. Организаторами предстоящего переворота действительно был Брежнев, Подгорный и Игнатов. Уже несколько месяцев они прощупывали почву. Осторожно беседовали с членами ЦК о том, что Хрущёв себя исчерпал, и фиксировали позицию собеседника. У Брежнева была даже отдельная записная книжка, в которой напротив каждой фамилии стояли «плюсики» и «минусики». «Плюс» — значит, человек поддерживает отставку, «минус» — решительно против, «нолик» — пока не определился. К весне 1964-го преобладание положительных отметок стало очевидным.
Против Никиты объединились самые разные властные группы: и партработники, и хозяйственники и, так называемые, комсомольцы – бывшие руководители ВЛКСМ, которых представляли А.Шелепин и В.Семичастный. Они действительно были очень разными людьми, но имели общую цель. Не только аппаратчики созрели для кардинальных перемен власти, но и народ.
К обсуждению конкретных действий преступили еще летом. Как позже вспоминал В.Семичастный, Брежнев настаивал на радикальных вариантах. Руководитель советского государства собирался с визитом в Швецию. Сначала поездом до Ленинграда, а оттуда на корабле по морю. Обратный маршрут был таким же. Спецгруппе КГБ предлагалось захватить правительственный поезд на пути из Ленинграда в Москву, и «изолировать» Первого секретаря ЦК.
Семичастный не согласился и заявил, что поддержит только один способ смены власти в стране – через Пленум ЦК. Одновременно предупредил, что действовать надо, как можно быстрее. Информация о заговоре рано или поздно дойдет до Хрущева. И если он отдаст приказ КГБ арестовать заговорщиков или ликвидировать, то распоряжение будет выполнено беспрекословно.
Согласно партийному Уставу
Время работало против заговорщиков, а на кону фактически стояли их собственные жизни, поэтому с окончательной датой определились без лишних споров – 13-14 октября 1964-го. Заседание Президиума ЦК и материалы Пленума готовили в строжайшем секрете. Решили формально не отступать от партийных канонов и соблюсти требования Устава даже в мелочах.
Одно из непреложных правил требовало отзыва Хрущева из отпуска. Он должен приехать из Пицунды в Москву. Звонить поручили Брежневу. 12 октября «оргкомитет» собрался у него на квартире, но как впоследствии вспоминали участники тех событий, Леонид Ильич неожиданно струсил. Он все время монотонно повторял: «Никита нас точно расстреляет».
К телефону его пришлось тащить буквально насильно. Некоторые исследователи утверждают, что с его стороны подобная манера поведения была продуманной и заранее заготовленной. Мол, я такой слабый и безвольный, что лучшей кандидатуры на главный партийный пост попросту не найти. Как показало время, он не ошибся.
Когда Хрущев снял трубку, Леонид Ильич принялся уговаривать его срочно приехать в столицу для обсуждения неотложных вопросов сельского хозяйства. Тот недоумевал – к чему такая срочность? Брежнев настаивал и в итоге добился нужного результата.
А.Микоян, который в это время находился рядом с Н.Хрущевым, вспоминал, что «Первый» сразу догадался о причине неотложного вызова и, как-то отрешенно сказал: «…если все против меня, то бороться не буду…». Хотя внутри себя и не исключал возможности, перетащить кого-то на свою сторону.
Судьба была предрешена
13 октября Хрущев и Микояном вылетели в Москву. В аэропорту «Внуково» их встретил лишь председатель КГБ Семичастный, вместе с которым они поехали прямо в Кремль. Вероятно, какой-то план спасения у Никиты Сергеевича был, поэтому он попытался изменить ход событий и сразу направился к своему кабинету. Заговорщики предвидели этот вариант и предварительно заперли двери. Он разъярился, и как вспоминают очевидцы, стал колотить в дверь и орать, что отдаст всех под трибунал. Потом успокоился и пошел в зал заседаний президиума.
Собрание открыл Брежнев. Он предложил обсудить положение в Президиуме ЦК в связи с непартийным обращением товарища Хрущева с коллегами. В ответном слове, он признал отдельные ошибки и заявил, что считает участников заседания друзьями и единомышленниками. Он готов продолжить работу, на сколько хватит сил. Возможно, рассчитывал на появление разногласий между заговорщиками, и более мягкий вариант отставки, позволяющий сохранить одну из высоких должностей. Тактический ход успеха не принес.
Выступающие в прениях обрушились с ожесточенной критикой. Его обвинили в создании собственного культа личности: «…заболел манией величия, не терпел никаких возражений, опускался до хамства, окружил себя подхалимами…». Один из главных заговорщиков А.Шелепин назвал даже газету «Правда» «семейным листком» Хрущева, поскольку она регулярно публикует персональные хвалебные оды. Припомнили и все остальные грехи: провал экономических планов, кризис сельского хозяйства, включая пресловутую кукурузу, и грубые просчеты во внешней политике.
Шелепин заявил, что лозунг «догнать и перегнать Америку» это авантюризм в экономике, а установка советских ракет на Кубе — жонглирование судьбами простых людей. Обвиняли и в разрыве отношений с Китаем из-за оскорбительных высказываний в адрес Мао Цзэдуна. У стороннего наблюдателя могло сложиться ошибочное представление о том, что ораторы, красноречиво выступившие на этом ночном заседании, не имели никакого отношения к происходящему в стране. Это не они, а кто-то другой еще вчера горячо поддерживал и восхвалял «нашего дорогого Никиту Сергеевича».
А.Микоян высказался в защиту. Он предложил разгрузить товарища Хрущева и оставить его у руководства партии. Его никто не поддержал. Судьба советского лидера была предрешена.
С пистолетом под подушкой
Его ответные действия были непрогнозируемыми, а опыт выхода из полностью безнадежных ситуаций имелся. В июне 1957-го остатки «сталинской гвардии» Молотов и Каганович уже пытались свергнуть Хрущева, выдвинув обвинения примерно в тех же грехах, что и сейчас. Тогда на заседании Президиума ЦК он потерпел сокрушительное поражение и многие уже начали строить далеко идущие планы на будущее, но пропустили мощный контрудар.
В зал заседаний неожиданно зашла большая группа генералов и членов ЦК, которая решительно потребовала созвать Пленум. Заговорщики были шокированы. Раздались возмущенные крики «Это переворот! Потом нас и танками окружат!». Но пришлось соглашаться и действовать в рамках партийного Устава. На пленуме превалировали сторонники Хрущева. Его противники потерпели разгромное поражение и остались в истории под названием «антипартийной группы».
Могла ли повториться подобная виртуозная операция семь лет спустя? Брежнев вспоминал, что в ночь на 14 октября 1964-го его не покидало чувство тревоги. Он решил не ночевать дома, поехал к товарищу, но все равно спал с пистолетом под подушкой и в каждую минуту ждал стука в дверь и ареста.
В 1957-м на стороне Хрущева находились две ключевые фигуры: министр обороны Г.Жуков и председатель КГБ И.Серов. Они задействовали военную авиацию и оперативно доставили в Москву мощную группу сторонников — членов ЦК. Вместо необъятной благодарности за спасенную жизнь через несколько лет оба лишились должностей. В армии провели самое мощное послевоенное сокращение, уволив треть личного состава – более миллиона человек. «Комитетчиков» планировали лишить «лампасов», то есть воинских званий и привилегий, и перевести в гражданский статус. Поэтому нынешний министр обороны Р.Малиновский и председатель КГБ В.Семичастный были активными участниками заговора.
14 октября Президиум продолжил заседание. Теперь требования противников опального лидера страны были гораздо более жесткими: полная отставка со всех постов и уход на пенсию. Это предложение озвучил Д.Полянский. Его поддержал первый зампред Совмина А.Косыгин, который подал идею разделить посты руководителя правительства и Первого секретаря ЦК.
Хрущев понял, что на этот раз ему не на кого опереться, и сдался окончательно. Один из участников заседания законспектировал его последние слова: « …не прошу милости. Вопрос решен. С вами бороться не могу потому, что с вами вместе боролся с антипартийной группой. Зачем буду искать черные краски, и измазывать вас? Чувствовал, что не справляюсь. Выражаю просьбу об освобождении со всех постов. Как надо поступить, так и поступлю. Спасибо за работу, за критику…».
Окончательное решение вопроса перенесли на Пленум ЦК КПСС. Его заседание готовили заранее, и все члены Центрального комитета были собраны. Доклад с обтекаемыми формулировками делал М.Суслов. Хрущев слова не брал. Прения решили не открывать. Мероприятие закончили за несколько часов. Новым Первым секретарем избрали Л.Брежнева, председателем Совмина – А.Косыгина, а председателем Президиума ВС остался А.Микоян.
По состоянию здоровья
Официальной причиной отставки Н.Хрущева стало состояние здоровья и преклонный возраст. 16 октября краткую информацию об этом напечатала «Правда». Версия выглядела неубедительно, поскольку бодрый и энергичный советский лидер в свои 70-лет выглядел более здоровым, чем многие из его бывших единомышленников. В прессу вбросили еще одно объяснение — «волюнтаризм», то есть желание сделать что-то без учета объективных обстоятельств. В народе значение этого слова было малоизвестно, поэтому над ним часто подшучивали: «это как во времена волюнтаризма — в моём доме попрошу не выражаться».
Самого Никиту Сергеевича обеспечили очень комфортными по тем временам условиями: назначили пенсию в 500 рублей, выделили машину, охрану, квартиру в Москве и дачу, оставили право пользования кремлевской поликлиникой и специальным снабжением. За этим лично следил Брежнев.
До своей смерти в 1971-м опальный вождь великого государства жил в основном за городом. На пенсии он пересмотрел многие из прежних взглядов, признал ошибки, но так и не отрекся от любимой кукурузы и от развенчания культа Сталина. Он всегда считал главной своей заслугой то, что теперь бывших советских руководителей не расстреливают, не отправляют на Колыму, а ссылают на дачи.
Экипажу корабля «Восход» торжественную встречу все-таки устроили, но только через неделю после приземления 19 октября, когда все вопросы о переходе власти были уже решены. Она состоялась в аэропорту «Внуково». Потом был митинг на Красной площади и прием в Кремле. Космонавтов приветствовали Брежнев, Микоян, Косыгин и Суслов. О Хрущеве не вспоминали ни в этот день, ни в последующие 25 лет. Бурное и противоречивое хрущевское десятилетие — время космоса и кукурузы — закончилось. Наступила совсем другая эпоха.
Читайте нас в:
