Одному из полоцких «Индиана Джонсов» по имени Алексей после многолетних поисков удалось найти настоящий крест Ефросиньи Полоцкой, созданный мастером Лазарем Богшей в 1161 году. Место, где находится православная святыня, перед самой кончиной указала старушка (назовем ее Верой Петровной), которая в свое время ухаживала за инокиней Ольгой (Дорожко) и провожала ее в последний путь. Эта женщина была последней, остававшейся в живых, хранительниц креста – монашек Спасо-Ефросиньевского монастыря. Во исполнение воли умершей, реликвию положили в гроб и упокоили в земле. Ольга говорила, что не пришло еще время ей вновь возвращаться к людям.
Ольга, как непосредственная участница событий почти вековой давности, рассказывала Вере Петровне, что с началом смутных времен гонения на церковь монахини подменили древний крест. Они заказали ювелиру изготовить копию, на которую пожертвовали все свои сбережения. Впоследствии святыню иногда приносили на богослужения, и Ольга неоднократно к ней прикладывалась, но в начале по молодости лет, а потом по незнанию не представляла ее истинной ценности.
Шли годы. Инокини скрывали крест Ефросиньи от мирских властей, поскольку возвращать его было некому и некуда. Государственная политика атеизма сопровождалась притеснением верующих, которые были вынуждены скрывать свои истинные чувства. Храмы и сооружения монастыря находились в плачевном состоянии. Свято-Евфросиниевский храм и Кресто-Воздвиженский собор были разрушены, а Спасо-Преображенской церкви требовался капитальный ремонт.
В конце 70-х годов инокиня Ольга осталась совсем одна, тяжело болела, а поскольку родственников у нее не было, то остаток своих дней она провела с Верой Петровной, которой доверилась, открыла и душу. Вера Петровна, как человек верующий и набожный, не осмелилась перечить последней воле близкого человека, и всё сделала так, как ей было наказано. Остается только проверить, насколько правдивым был ее рассказ.
История выглядит вполне убедительно, если принять во внимание одну весьма интересную деталь. В июне 2003 года митрополит Филарет неожиданно для всех представил священнослужителям, собравшимся на традиционные Епархиальные чтения, подлинное Слуцкое Евангелие XVI столетия. Это была самая настоящая сенсация. Данный фолиант в период 1929…1941 годов находился в специальном бронированном сейфе Могилевского комитета партии, где хранился вместе с другими древними святынями, в числе которых был и крест Евфросинии Полоцкой. Перед приходом немцев все сокровища были эвакуированы и приняты, согласно описи, на хранение одним из государственных учреждений.
Сенсационная находка вызвала к себе неподдельный интерес среди журналистов и исследователей. Однако, на все обращения за получением подробностей они получали лаконичные, а точнее сказать – скупые ответы. Некая прихожанка, пожелавшая остаться неизвестной, передала Евангелие в один из приходов по завещанию своего родственника.
Данное обстоятельство переворачивает с ног на голову всю историю креста Ефросиньи. Делает ее еще более запутанной, чем было ранее. И все же попробуем разобраться.
Начнем с самого начала
По первоначальному замыслу крест создавался для того, чтобы вечно «животворить» души жителей родной земли. Для него выбрали намоленное место — полоцкую Спасо-Преображенскую церковь. Работу поручили искусному мастеру Лазарю Богше. Шестиконечная форма, символизирующая каждый день сотворения мира, имела 52см в длину и 2,5см в ширину. Верхнее и нижнее перекрестие, соответственно, были длиной 14 и 21 сантиметр. Для основы мастер взял кипарисовое дерево (запомните эту важную деталь), которое покрыл 22-мя золотыми пластинами, украшенными искусными орнаментами, драгоценными камнями и 20-ю иконками, выполненными в технике перегородчатой эмали.
Надпись, выгравированная на одной из пластин, увековечила стоимость изделия – 100 гривен за материалы и 40 гривен — мастеру за работу. «Гривна» — это денежная единица XII века, которая в среднем представляла собой 200 граммов чистого серебра. По современным ценам изготовление «церковной утвари» обошлось заказчику в 14тыс. долларов. Однако, в тем времена это был годовой доход всего Полоцкого княжества, которое, как известно, считалось одним из самых богатых и процветающих.
Истинная ценность святыни на самом деле не имеет материального эквивалента. Она являлась ковчегом, в котором находились бесценные дары, полученные Ефросиньей от патриарха Луки Хризоверха и Византийского императора Мануила:
— капля крови Христа
— мощи первомученика Стефана
— капля крови святого Димитрия
— мощи святого Пантелеймона
— частица Креста Господня
— частица камня от гроба Пресвятой Богородицы.
Лазарь Богша завершил работу в 1161 году, что подтверждает соответствующая надпись на золотой пластине: «В лето 6669 года покладает Евфросиния сей честный Крест в церкви Спаса Святого, что в монастыре ее». Помимо чисто «информационных» сообщений, автор послал через столетия ряд заклятий и оберегов. Одно из них категорически запрещало выносить крест за пределы монастыря. Кто «дерзнет сотворить сие», тот будет навеки проклят «святыми 318 Отцами, Святою Животворящею Троицею, Семью соборами святых отцов» и постигнет его участь Иуды Искариота.
Подобные заклятия для церковного и монастырского добра были делом вполне обычным. Верующий христианин никогда бы не пошел против них, поскольку подобные деяния считались страшных грехом, за которым могли последовать «страшные беды» и отлучение от церкви. Однако, как показали последующие события, кары Господней в этой жизни боятся далеко не все.
В Спасо-Преображенской церкви святыня пробыла недолго. В 1222 году князь смоленский Мстислав Давыдович покорил Полоцк и перевез ее в Успенский собор своего города, где она находилась до 1514 года. После захвата Смоленска князем Василием ІІІ крест «переезжает» в Москву.
В летописи Никона написано, что Иван IV Грозный в 1563 году пошел войной на Великое княжество Литовское. Духовную поддержку в ратном деле ему обеспечивали христианские реликвии, в числе которых упоминается «крест Полоцкий, украшенный златом и дорогими каменьями». После взятия Полоцка царь повелел возвратить крест на его исконное место.
Через 16 лет — в 1579 году – полки Речи Посполитой отбили город у Московского царства. Чтобы в очередной раз не потерять святыню, монахини спрятали ее в соборе Святой Софии. После Брестской унии Софийский собор, наряду с другими православными храмами, перешел в лоно греко-католической церкви, прихожане которой также почитали крест Ефросиньи и относились к нему с благоговением.
В 1841 году реликвию торжественно перенесли в Спасо-Преображенскую церковь Спасо-Ефросиньевского монастыря. Надо отметить, что в середине XIX века полоцкий крест неоднократно выставлялся для поклонения в крупных городах Российской империи, включая Москву и Санкт-Петербург.
В 1922 году Республике Советов срочно потребовались деньги на восстановление экономики, что привело к массовому изъятию церковных ценностей. Реквизировали и крест Ефросиньи. Неким образом об этом узнали в Москве и потребовали выяснить место хранения и обеспечить сохранность. Однако, реликвия затерялась. Ее искали шесть лет, и нашли в местном финотделе. Изъяли и перевезли в Минск.
Поскольку в это время уже было принято решение о переносе столицы БССР в Могилев, то все собранные ценности переправили на ответственное хранение в местный обком партии, в здании которого была оборудована специальная комната-сейф больших размеров. Там они неотлучно находились до лета 1941 года. Передовые немецкие части вошли в город через месяц после начала войны. Что творилось в эти дни, даже трудно себе представить. Однако, мы не только представим, но и послушаем непосредственных участников эвакуации ценностей.
Туман только сгущается
Перед войной в Могилеве скопились сокровища достойные сказочной пещеры Али-Бабы. Среди них были серебряный и золотой ключи Могилева, а также серебряные печати, полученные при предоставлении городу Магдебурского права; золотые украшения с раскопок Помпеи, подлинная серебряная булава Жигимонта Вазы — короля Речи Посполитой. Кроме них, в «сокровищнице» находилось несколько десятков старинных Евангелий, включая уже упомянутое Слуцкое; икона Богоматери Белынической XV века с драгоценными камнями, икона XVII века Спасской Богоматери, а также другие образа «в богато украшенных бриллиантами серебряных и золотых окладах».
А еще полторы сотни икон белорусского письма XIII…XVIII веков. Золотые и серебряные дарохранительницы, дискосы, потиры, кадильницы, «кресты золотые, украшенные брильянтами», «кольца с драгоценными камнями», «оружие, отделанное позолотой и серебром, работы зарубежных и российских мастеров XVII—XVIII веков». Добавьте к этому сани Наполеона, трон Екатерины II, картины Боровиковского, коллекцию старинной белорусской одежды, коллекцию фарфора, минералов, старопечатных и рукописных книг, и общий масштаб ценностей вам станет более понятым.
В сентябре 1990 года газета «Советская Белоруссия» опубликовала статью, посвященную поискам креста Ефросиньи, на которую пришли отзывы, в том числе от непосредственного участника событий Петра Поддубского. Он был тем самым водителем полуторки, на которой производилось имущество из сейфа обкома партии. «Иконы, золото, серебро, картины и прочие вещи доставили в Москву и по описи сдали в одно из государственных учреждений. Всего свыше двух тысяч единиц хранения».
Сохранился и подробный пересказ его воспоминаний, опубликованный в 1997 году в сборнике «Вяртанне-4». В нем, в частности, говорится, что «13 июля красноармейца Поддубского, служившего шофером полуторки, вызвал комендант Воеводин и отдал приказ подогнать машину к зданию обкома партии. Из него вышли люди в гражданской одежде, которые загрузили кузов упаковками и мешками. Петру Харитоновичу, находившемуся рядом с машиной, хорошо запомнились слова, сказанные одним из штатских своему товарищу: «Смотри, какой красивый крест»».
Затем «в машину Поддубского сел первый секретарь ЦК КП(б)Б Пантелеймон Пономаренко и они колонной из трех маши (две полуторки, груженые банковскими ценностями) выдвинулись в сторону Москвы. Маршрут был сложным, поскольку часто бомбили, но груз доставили без потерь и сдали в государственное учреждение, здание которого находилось на Ленинских горах».
Напомним, что кольцо вокруг Могилева замкнулось 15 июля, то есть, через двое суток после описываемых событий. Если бы не успели, то всё досталось бы врагу. Педантичные немцы из управления ценностей Розенберга в своих скрупулезных отчетах указывают, что из Могилева в Белосток в 1943 году вывезено 300 ящиков древних книг и иных предметов, представляющих интерес для Рейха.
Когда в послевоенные годы, белорусское правительство обратилась в Москву с просьбой о возврате упомянутых ценностей, сданных на хранение, то их не нашли. Сослались на общую неразбериху и хаос, царившие в столице после вероломного нападения гитлеровской Германии. Город сам готовился к эвакуации, а могилевские ценности были далеко не единственные в своем роде. Подобные вещи везли отовсюду, а некоторые, как, например, Янтарную комнату вообще эвакуировать не удалось.
Прошли годы, но ни один предмет, представляющий собой значимую историческую, культурную и материальную ценность, из Могилевской комнаты-сейфа не всплыл. Кроме Слуцкого Евангелия, которое появилось неизвестно откуда, как будто выросло из-под земли.
Чтобы не упустить одну тонкость
Вы уже обратили внимание, что крест в период 1922-1928гг вместе с другими церковными ценностями «валялся» в губернском финотделе. На его розыск отправили не революционного матроса и красноармейца, а академика, историка и руководителя государственного музея Вацлава Ластовского. Другими словами, человека, который видел предмет поиска своими глазами.
Если внимательным образом почитать его описание найденной реликвии, опубликованное в «Запiсах», то оно содержит массу интересных деталей. Как опытный эксперт и собиратель музейных ценностей, Ластовский не мог не знать, что Лазарь Богша сделал крест из кипариса. Между тем, в акте о передаче реликвии черным по белому написано, что она сделана из дуба. Ученый также фиксирует неоднократные факты замены драгоценных камней цветными стеклами.
Как человек верующий и интеллигентный Ластовский также, вероятно, не пошел против заклятия креста и решил не поднимать лишнего шума по поводу откровенной подделки. Не исключено, что драгоценные камни «выковыряли» представители новой власти, руководствующиеся ленинским призывом «Грабь награбленное!». С другой стороны, где эти люди с церковноприходским образованием взяли точные копии драгоценностей и как смогли их вставить? Здесь нужен опытный ювелир.
Версия копии с этой точки зрения выглядит более правдоподобно. Здесь мы должны учесть, что в эмигрантской печати того времени публиковались сообщения о наличии аналогичного или похожего полоцкого креста в одном из храмов на территории Польши. Значит, рассказ Веры Петровны – правда?
P.S.
В свое время у знаменитой прорицательницы Ванги спросили о судьбе бесценной христианской святыни. Она ответила примерно следующее: «Пускай белорусы не волнуются. Крест скоро отыщется».
Может, имелось в виду создание в 1997 году точной копии креста Ефросиньи брестским художником Николаем Кузьмичом. Получив благословение владыки Филарета, он трудился целых пять лет. В новом шедевре ювелирного искусства также находятся частицы камней Гроба Господня и Пресвятой Богородицы, Животворящего древа Креста Спасителя, а также мощи святых. Его освятили и поместили в полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь.
Или Ванга говорила о чем-то другом?
Читайте нас в:
