Строгую и практически безлюдную в рабочие дни Октябрьскую площадь, расположенную в самом центре белорусской столицы, иногда сравнивают с пустошью. Действительно, еще сто лет назад здесь бурлили страсти и решались судьбы всей Российской Империи. Сегодня под слоем тротуарной плитки еще можно отыскать воспоминания, большие и маленькие тайны…
Нырнем вглубь веков
Этот район заселялся с XVI столетия параллельно с площадью Верхнего рынка, которая находилась по соседству. К XVII веку здесь уже проживала исключительно городская элита. С южной стороны, где сейчас находится проспект Независимости, ее покой оберегал высокий городской вал. Некоторые историки утверждают, что на месте Дворца профсоюзов находилась относительно большая цитадель, в которой можно было укрыться при нападении неприятеля. Другие краеведы настаивают на том, что задолго до описываемых событий на территории современной площади было Юрьевское кладбище – самый древний минский погост, названный по имени здешней церкви, как следует полагать, освященной в честь Георгия Победоносца.
Писатель-этнограф XIX века Павел Шпилевский пишет в одной из своих работ: «У подошвы возвышенности, когда откалывали глыбы земли, находили многочисленные человеческие станки и кованые железные гвозди, которыми сколачивали гробы. Это дает основание предполагать, что строительство зданий велось на месте старого заброшенного кладбища». Принято считать, что храм и кладбище дали название улице, делившей описываемое пространство примерно пополам и идущей в восточном направлении.
В XVIII столетии она считалась фешенебельной и престижной. Здесь строились промышленники, купцы и крупные землевладельцы. Примерно в районе служебного входа с улицы Интернациональной во Дворец Республики стоял шикарный двухэтажный дворец Сапег, вокруг которого был разбит регулярный английский парк. С ним зданием связана одна дворцовая интрига.
Превратности судьбы
Весной 1706 года в лучшем доме города, принадлежавшем Казимиру Яну Сапеге, останавливался на постой Петр Первый, принимавший непосредственное участие в событиях Северной войны (1700-1722гг). Примечательно, что именно в этом дворце служил его будущий тесть – Самуил Скавронский. Правда, за два десятилетия до описываемых событий.
В 1680-х годах он перебрался в Лифляндию (территория Южной Эстонии и Северной Латвии). Обзавелся семьей. А свою младшую дочь, Марту, выдал замуж за офицера Мариенбургского кавалерийского полка, которая сопровождала его в боевых походах.
После гибели супруга, безутешная 18-летняя вдова оказывается в русском плену, а дальнейшая ее судьба в деталях описана многочисленными историками. «Военный трофей» от солдата переходит к фельдмаршалу Шереметеву, после – к князю Меншикову, и, наконец, «конечным бенефициаром» выступает Петр I. В 1711 году Марта Скавронская принимает православие, и крещеная Екатериной становится женой царя, а после его кончины в 1725-м году – первой российской императрицей.
Еще один дворец, располагавшийся в районе площади, принадлежал Берке Соломонову — спичечному королю дореволюционной России. Именно он владел Борисовской спичечной фабрикой, которая всего сто лет спустя стала одним из самых крупных производств в мире. Хоромы промышленника оценивались в 40.000 золотых рублей – по тем временам в колоссальную сумму. Неподалеку от них стоял более скромный дворец поставщиков Императорского двора, водочных монополистов — братьев Раковщиковых.
Под площадью похоронен Сталин
Если вы представите себя гостем белорусской столицы, посетившим ее столетие назад, то будете искренне удивлены непривычной плотностью застройки, в которой преобладают двухэтажные и трехэтажные здания. В районе касс Дворца Республики с 1880 года функционировало первое городское женское училище. Напротив него находилась Контрольная палата, которая занималась проверкой финансовой деятельности государственных учреждений Минской губернии. Именно сюда в 1899 году устроился на работу милый скромный молодой человек Сергей Мержинский. Идеями марксизма он «заболел» во время учебы в Киевском университете и привез их к себе на родину. В конечном итоге из них получился знаменитый минский I съезд РСДРП.
К слову заметить, этого парня искренне любила поэтесса Леся Украинка (Лариса Косач). Когда в 1901 году он свалился от тяжелого недуга (открытой формы туберкулеза), она неоднократно приезжала и даже написала в Минске поэму «Одержимая». После смерти возлюбленного в течение шести лет носила траур.
В северо-западном углу площади (если стать лицом к Дворцу, то слева от него) с начала XVII стоял комплекс костела Святого Фомы Аквинского, принадлежавшего ордену доминиканцев. Когда 1986 году здесь началось масштабное строительство, археологи откопали древние фундаменты храма. На нижнем уровне фасада находились бойницы, предназначенные для мушкетов. В культурном слое XVII века обнаружили десятки проломленных и простреленных черепов. Это жертвы «Потопа», как назвал свое произведение Генрих Сенкевич, посвященное русско-польской беспощадной и кровопролитной войне, продолжавшейся долгих 13 лет.
Барочный костел пережил все войны, но «погиб» в мирное время. Его стерли с лица земли в 1950 году. В центре площади проектировали 10-метровый монумент Сталина, который проигрывал величию католического храма. Монумент торжественно открыли осенью 1952-го года, а еще через полгода «отца народов» не стало. Прошло еще восемь лет, и Никита Хрущев развенчал культ личности «тирана и душителя свободы». Всех бронзовых идолов приказали снести. Вот и получилось, что ради временного памятника диктатору, уничтожили храм, разменявший третье столетие.
Есть версия, что 40-тонную скульптуру, над созданием которой работали такие выдающиеся представители национального монументального искусства, как Азгур, Бембель, Глебов и Селиханов, закопали прямо под Октябрьской площадью, так сказать, до лучших времен. На месте взорванного костела разбили парк-дендрарий.
Небоскреб или усыпальница Ататюрка
Очевидцы рассказывали, в годы войны доминиканская обитель была приспособлена под немецкий военный госпиталь, казармы и прочие инфраструктурные нужды. Наши бомбардировщики совершили множество налетов на данный район, оставив от старинных кварталов огромную пустошь.
В послевоенное время большое свободное пространство предлагали занять первым белорусским небоскребом – одним из вариантов знаменитых московских «сталинских» высоток. Подобные символы могущества советского государства в 1940-1950гг. были построены в Киеве, Риге, Варшаве и других городах.
Для Минска почему-то средств не хватило, поэтому на протяжении десятилетий площадь пустовала и использовалась лишь для проведения парадов и демонстраций, а в зимнее время года, как общественный каток. Руководители Республики взирали на происходящее с гранитной трибуны, которую в 1957 году возвели на противоположной стороне улицы Ленина.
В конце 70-х объявили конкурс проектов Дворца Республики, в рамках которого собрали десятки разнообразных вариантов: от птицы, взмывающей в небо, до абсолютно гладкого полушария. Победу одержала работа, которая удивительно напоминала усыпальницу Ататюрка (первого президента Турции), построенную в Анкаре тридцатью годами ранее.
При рытье котлована обнаружили останки длинношерстных мамонтов, которые находились в довольно хорошем состоянии для своего возраста, оцениваемого специалистами в 10тыс. лет. Первый кубометр бетона залили в 1985-м, а завершение строительства планировали на 1992 год. Как говорится, жизнь внесла коррективы, и здание ввели в эксплуатацию только в самом конце 2001 года.
Октябрьская площадь хранит еще одну тайну. Первоначальный проект предполагал размещение под ней многоуровневого подземного торгового центра. Коллектив авторов предложил делать три этажа, но финансирования не нашли. Смету максимально сократили и получили один этаж. В конечном итоге от реализации идеи решили полностью отказаться, хотя все коммуникации и переходы метро были готовы на сто процентов. Сегодня в них находится торговый центр «Купаловский».
От фонтана так же отказались, но вместо него из Португалии привезли розовый гранит и вытесали пирамиду — знак нулевого километра. Это своеобразное «начало всех дорог Беларуси», по которым с полной уверенностью в завтрашнем дне может пройти каждый.