Долгие годы все вокруг считали Антонину Макаровну Гинзбург примерной женой, заботливой матерью, ответственной и добросовестной труженицей. Женщина пользовалась уважением окружающих и получала льготы, как ветеран войны, но, при этом, никто даже не догадывался о её подлинной личности.
Правда раскрылась в сентябре 1978-го года, когда контролер качества продукции швейного цеха, чья фотография регулярно красовалась на доске почета, шла по делам в отдел кадров.
К пожилой, ничем неприметной женщине посреди улицы подошли люди в штатском, и задержали её. Сама она была несколько удивлена и обескуражена, хотя, в глубине души, ждала этого момента более трех десятков лет.
Кем была Тонька-пулеметчица: настоящее имя, жизнь до войны
О ранних годах жизни Антонины сведения весьма скудные и расплывчатые. Согласно официальных данных, она родилась в селе Малая Волковка, Смоленской губернии, в 1920-м году, первого марта. Однако, в других источниках говорится, что она появилась на свет в Москве, причем на два, или даже на три года позже.
Тоня была младшей из семерых детей в семье. При рождении она носила фамилию Панфилова, но позднее она была сменена на Макарову. Когда, и при каких обстоятельствах это произошло, до конца не известно. По некоторым данным, случилось это из-за путаницы, произошедшей, когда девочка пошла в первый класс сельской школы.
Когда вносили данные учеников, застенчивая девочка растерялась, и не смогла назвать свою фамилию. Тогда кто-то из ребят крикнул, что она Макарова (имея в виду, дочь Макара), но именно так её и записали в школьных документах.
Почему родители не исправили эту ошибку, остается загадкой, но так в семье появился ребенок с другой фамилией. Позже на эту же фамилию она получила паспорт, комсомольский билет и другие документы.
Базовое среднее образование девочка получила в сельской школе, а затем её семья перебралась в столицу, где она доучилась еще два года. После получения аттестата она поступила сначала в училище, а после – в медтехникум, и планировала стать врачом. Однако, в планы девушки вмешалась война.
Первый год войны, немецкий плен, побег и скитания
На войну Антонина отправилась в числе добровольцев, трудилась санитаркой и буфетчицей. В ходе Вяземской операции она оказалась среди немногих выживших, и попала в немецкий плен. Через некоторое время девушка и еще один пленный солдат, выбрав удачный момент, бежали из плена, и на протяжении нескольких месяцев скитались в лесу.
Когда они вышли к селу, в котором проживала семья попутчика Тони, тот сразу же бросил её, поспешив к родным. Некоторые исследователи считают, что этот момент стал переломным для девушки. Она была измотана физически и сломлена морально после пережитого в «Вяземском котле», а теперь еще и осталась совершенно одна.
Тогда девушка, что называется, пустилась во все тяжкие. Первое время местные жители её жалели, и пытались как-то помочь, но она вела беспорядочную половую жизнь, и вскоре её попросту прогнали из села.
Вероятно, тогда Тоня окончательно тронулась рассудком. Некоторое время она скиталась по населенным пунктам, а единственным источником пропитания для неё была, так сказать, «древнейшая профессия».
Как санитарка стала палачом на службе у немцев
Осенью 1941-го года село Локоть в Брянской области заняли гитлеровцы. Там была образована полуавтономная, так называемая, Локотская республика в тылу вермахта, куда в начале 1942-го года забрела 22-х летняя Антонина. Там она от безысходности продолжила прежнее занятие, но вскоре попала в штаб коллаборационистов.
Простой советской санитарке предложили скромное жилье, питание и жалование, но взамен она должна была поступить на службу к захватчикам, и выполнять особые поручения. Девушка согласилась, не имея другого выбора, а «особыми поручениями» оказалась самая черная работа – казни пленных и арестованных.
Антонине предоставили «рабочий инструмент» – пулемет, а перед первым расстрелом она сильно напилась, чтобы побороть страх и чувство жалости к обреченным. Но перед второй и последующими расправами над ни в чем не повинными людьми, Тоня уже не принимала алкоголь, она сознательно шла на убийство.
Чтобы иметь представление о масштабах казней, достаточно отметить, что Тонька-пулеметчица расстреливала людей группами по несколько десятков человек, и происходило это чуть ли не ежедневно, а временами и по несколько раз в один день. В общей сложности на руках Макаровой была кровь, по меньшей мере, полутора тысяч человек.
Закончив «работу», Антонина, как правило, шла снимать стресс в организованный в Локте бар, где употребляла горячительные напитки с оккупантами, напиваясь, порой до беспамятства. Также у неё были многочисленные интимные связи с немцами.
Срамная болезнь спасла от расплаты
Беспорядочные связи привели к тому, что женщина заразилась венерическим заболеванием, и оказалась в госпитале, в немецком тылу. К тому времени слух о Тоньке-пулеметчице уже пошел по округе, и советские партизаны даже стали на неё охотиться, но каких-то конкретных сведений о ней не было.
Про женщину-палача, якобы, рассказал случайно выживший при расстреле мальчик, которого вывезли вместе с трупами, но ему удалось выбраться и примкнуть к партизанскому отряду.
В это время солдаты Красной армии освободили Локоть, но женщины-палача, на которую была объявлена охота, там не оказалось. В тылу она закрутила роман с немецким ефрейтором, который тайком вывез любовницу через Украину, в Польшу. Но там мужчина погиб, а сама Антонина вскоре, оказалась в концентрационном лагере.
После прихода Красной армии, женщина выдала себя за советскую медсестру, предоставив в качестве доказательства краденный военный билет. Из-за неразберихи тех лет, ей поверили, и даже взяли на службу в передвижной госпиталь, где она работала медсестрой до окончания войны.
Личная жизнь, послевоенные годы
Тоньке-пулеметчице удалось не только спасти свою жизнь, но и легализоваться, став уважаемой советской медсестрой военного госпиталя. Еще до окончания войны она познакомилась с раненным молоденьким сержантом по имени Виктор Гинзбург, за которого вскоре вышла замуж, взяла его фамилию, а после родила ему двоих дочерей.
Женщина неплохо обезопасила себя, ведь её считали героической медсестрой-фронтовичкой, кроме того, она была супругой раненного в бою советского солдата еврейского происхождения, так что, никто и подумать не мог, что Антонина Макаровна могла служить немецким оккупантам.
Через несколько лет семья перебралась в Белорусскую ССР, где они счастливо жили долгие годы. Супруги пользовались специальными льготами, как ветераны войны, были отмечены несколькими высокими наградами. Также они пользовались всеобщим уважением, а их фотографии даже были выставлены в местном музее.
При этом, об истинной личине Антонины никто даже не подозревал. Она устроилась работать на швейную фабрику, где характеризовалась исключительно положительно, дослужилась до должности контролера качества, а также считалась добросовестной и ответственной сотрудницей. Её фотография регулярно попадала на доску почета.
Сама женщина нередко выступала в школах, рассказывая подрастающему поколению об ужасах войны и о безграничной любви к Родине. Стоит также отметить, что Антонина, которая в молодости нередко злоупотребляла алкоголем, теперь практически отказалась от спиртного, очевидно, опасаясь захмелеть и сказать что-то лишнее. Близкими подругами за долгие годы она тоже не обзавелась, но имела репутацию порядочной женщины-ветерана, хорошей жены и матери.
Возмездие тридцать лет спустя
По воспоминаниям самой Макаровой (Гинзбург), первые десять лет после окончания войны, она постоянно ждала, что за ней придут, и придется за все ответить. Но шли годы, и ничего подобного не происходило. Так как жить в страхе постоянно попросту невозможно, женщина успокоилась.
Однако, поиски женщины-палача все это время не прекращались. Информации о ней было крайне мало, долгое время не было известно даже её имя, а из особых примет выжившие свидетели называли только складку на лбу, а также «пронзительный и тяжелый взгляд». Предполагалось, что Тоньки-пулеметчицы давно уже нет в живых, или же её вывезли куда-то за границу.
Через три с лишним десятка лет дело получило неожиданный поворот, когда выживший очевидец тех событий случайно узнал на улице начальника локотской тюрьмы, работавшего там в период оккупации немцами. На допросах тот не стал отпираться, и рассказал не только о своей деятельности, но и о той самой пулеметчице, с которой у него, к тому же, была интимная связь.
Он назвал имя и примерный возраст женщины-палача, но в список подозреваемых Антонина тогда так и не попала. Вскоре после этого задержанный мужчина предпочел добровольно уйти из жизни.
Ключевую роль в этом деле сыграл родной брат Антонины, который работал в Министерстве обороны СССР, и в анкете для выезда за рубеж указал имена и фамилии своих близких, в том числе и сестры, в девичестве носившей другую фамилию. С этого момента за женщиной около года велась скрытая слежка, так как арестовывать уважаемого ветерана без веских доказательств никто не решался.
Под надуманным предлогом подозреваемую пригласили в военкомат. Якобы, это сделали для уточнения информации, чтобы представить Гинзбург к награде в честь годовщины Великой победы. Но она не смогла ответить на вопросы о местах своей службы и не вспомнила имен сослуживцев и командиров.
Затем, в город привезли нескольких выживших свидетелей, и все они опознали в уважаемом ветеране палача Тоньку-пулеметчицу. И только после этого женщину решились арестовать. Следователь, присутствовавший при этом, позже вспоминал, что та повела себя очень сдержанно, но сразу было видно, что она все поняла.
Допросы, суд и казнь
Арестованная военная преступница вела себя просто на удивление спокойно и хладнокровно. Работавшие с ней сотрудники спецслужб говорили, что она не проронила ни слезинки, в её глазах не было ни страха, ни волнения.
Женщину поместили в следственный изолятор, а чтобы она не наложила на себя руки, к ней подсадили сокамерницу, следившую за ней. Впоследствии та вспоминала, что Гинзбург до конца не верила, что её расстреляют, и рассчитывала на снисхождение, в силу преклонного возраста, давности срока преступлений и добропорядочного образа жизни, который она вела после войны. На допросах и следственных экспериментах она рассказывала все, без утайки, а свои преступления списывала на войну.
В это время её супруг и дочери, пребывая в неведении, буквально сходили с ума, пытаясь выяснить, куда и почему забрали Антонину. Они отчаянно старались добиться её освобождения, а мужчина угрожал подать жалобы Генсеку и в ООН, и даже привлек к делу иностранные правозащитные организации.
В конечном счете, супругу рассказали ужасную правду о женщине, с которой он прожил столько лет, и предоставили её письменные признания. Шокированный мужчина от этого за один день полностью поседел и словно состарился на десятки лет.
Осенью 1978-го года военную преступницу признали виновной в убийстве 168-ми человек (только тех, чьи имена удалось однозначно установить). За это её приговорили к расстрелу, хотя женщин в Советском Союзе практически не казнили. Сама убийца восприняла решение суда все также спокойно.
Тем не менее, она предприняла попытку подать прошение о помиловании, но его отклонили, и одиннадцатого августа 1979-го года приговор привели в исполнение.
Как жила семья Тоньки-пулеметчицы после её казни
Супруг Антонины присутствовал в зале суда, когда ей вынесли смертный приговор. В отличие от хладнокровного спокойствия женщины, мужчина, напротив, разрыдался. Он надеялся, что приговор смягчат, а казнь его жене заменят тюремным сроком, но этого так и не случилось.
О дальнейшей судьбе членов семейства Гинзбург информация весьма расплывчатая. Одни источники заверяли, что супруг и дочери женщины-палача сменили фамилию и навсегда покинули город, и даже эмигрировали в Израиль. Но на самом деле, они так и остались в Белоруссии. К ним никогда не предъявлялось никаких претензий, они не подвергались какой-либо дискриминации и критике.
По некоторым данным, Виктор Гинзбург и младшая из их с Антониной дочерей уже покинули этот мир, а вот старшая дочь ныне здравствует, но старается не привлекать к себе внимания, и никогда не упоминает о своей матери.
Читайте нас в:
