Каждый советский школьник знал, что одного из героев гражданской войны Сергея Лазо белогвардейцы сожгли живьем в раскаленной добела паровозной топке. Как сейчас выяснилось, вся история про подвиги «во имя светлого завтра» и «мученическую смерть» представляет собой мутную смесь из непроверенных фактов, домыслов и преувеличений. Такой была господствующая идеология: настоящие герои должны непременно погибать с именем революции на устах и чем страшнее обстоятельства происходящего, тем дольше они остаются в памяти поколений.
Имя Сергея Лазо надежно вмуровано в историю Советского Союза. Оно прославлено стихами и песнями, кинофильмами и спектаклями. Мы встречаем его на каждом шагу в названиях населенных пунктов, улиц и железнодорожных станций. Многочисленные памятники герою революции стоят в парках и скверах. Примечательно, что о славном жизненном пути товарища Лазо не знает никто, а о паровозе слышали практически все. А чтобы не забывали, в Уссурийске его даже поставили на постамент.
Бессарабский дворянин
Отпрыск знатного дворянского рода родился в 1894-м в Бессарабии. Получил приличное домашнее воспитание, окончил кишиневскую гимназию, отучился в университетах Петербурга и Москвы. В 1914-м по мобилизации оказался в Алексеевском пехотном училище, откуда через два года вышел прапорщиком и отбыл в Красноярск к месту дальнейшей службы. Как и многие другие выходцы с окраин Российской империи, выделялся завышенной самооценкой и гипертрофированным чувством справедливости. Именно такие люди составляли основу партии эсеров – социалистов-революционеров.
Весной 1917-года в Петрограде под впечатлением от выступления Ленина он примыкает к большевикам и, возвратившись обратно, становится одним из лидеров мятежа. Представитель Временного правительства телеграфирует в столицу империи: «Большевики захватили все правительственные учреждения. Части гарнизона перешли в подчинение к прапорщику Лазо…».
Ликвидация банды атамана Семёнов
В ознаменовании заслуг перед делом революции в декабре 1917-го Лазо назначают военным комендантом Иркутска, а спустя несколько месяцев – командующим Забайкальского фронта. Просто фантастический карьерный рост: всего за один год прапорщик становится генерал-полковником. Можно только представить, как вчерашний курсант без опыта управления частями, крупнее пехотного взвода, командует армиями. Но советская историческая наука уверяет, что он провел ряд успешных операций, в ходе которых ликвидировал крупные белогвардейские соединения, включая банду казачьего атамана Семенова. Реальность «несколько приукрашена».
Забайкальский фронт бился с белогвардейцами всего несколько месяцев, причем, с переменным успехом. Вначале «семеновцев» выдавливали в Маньчжурию, а затем большевики бежали на север. Летом 1918-го после вмешательства чехословацкого корпуса с Советами было окончательно покончено. «Главнокомандующему» пришлось спешно покидать Забайкалье и переходить к организации партизанского движения.
Население Даурской земли не приняло Революцию, поэтому всестороннюю поддержку оказывала Белой гвардии, а «красных» люто ненавидело. И причины тому были. Большевистские полки Лазо имели ярко выраженную криминальную направленность. Основную ударную силу в них составляли уголовники, освобожденные из тюрем ради победы рабоче-крестьянской власти. Эта непримиримая борьба, проходившая под ленинским лозунгом «Грабь награбленное!», им была интересна исключительно в плане повышения собственного благосостояния. Умирать за утопические идеи никто не собирался. Победить в таких условиях хорошо обученного и дисциплинированного противника было невероятно сложно.
Две комиссарши
В разношерстном партизанском отряде Лазо оказалось сразу две женщины-комиссара. Одна из них — Нина Лебедева – приходилась приемной дочерью бывшему губернатору Забайкальского края. Авантюрная натура и жажда приключений вначале забросила ее к эсерам, потом в левый террор, и в конечном итоге привела к идеям анархизма. Богатый жизненный опыт позволял ловко управляться с преступным элементом.
Девушка небольшого роста, в кожанке, с короткой стрижкой, размахивая маузером, поднимала боевой дух бойцов исключительно на понятном им языке. Так сказать, «жгла пролетарским слогом». Впоследствии бывшие партизаны вспоминали ее «трехступенчатый ямб», от которого уши сворачивались в трубочки даже у бывалых рецидивистов.
Второй комиссар на этом фоне выглядела просто ангелом. Ольга Грабенко имела правильные черты лица, покладистый характер и сразу приглянулась командующему. Благосклонно приняла его ухаживания и в конечном итоге согласилась выйти за него замуж.
Совместная жизнь началась не совсем удачно. Буквально на следующее утро после застолья отряд оказался в окружении и рассыпался. Молодые подались было в Якутск, но, прослышав о низвержении там Советской власти, отправились во Владивосток.
Хватит грабить мужиков
Территория Дальнего Востока контролировалась белогвардейцами и интервентами, поэтому во Владивостоке большевики находились на нелегальном положении. О появлении в городе такой знаковой фигуры, как сам командующий Забайкальским фронтом, контрразведка вскоре узнала. За его голову атаман Семенов обещал выплатить крупную сумму денег, поэтому подняли на ноги весь личный состав.
Когда ситуация стала реально опасной, Лазо переправили в тайгу в один из партизанских отрядов. Чем он там занимался неизвестно, но отдельные моменты этой деятельности остались в памяти очевидцев.
В 1970-х местные телевизионщики работали в глубинке над съемками очередного сюжета о легендарном командире. В Сергеевке они разыскали старика, в детстве не только видевшего Лазо, но и запомнившего его выступление перед народом. Рассказал он следующее:
« Я тогда был пацаненком. Как-то приехали в нашу деревню большевики. Народ стал собираться на пустом базу и мы побежали. Уселись на плетень. Ждем. Вышел к народу высокий мужик в кавалерийской шинели, в папахе с красной лентой и шашкой на боку — Лазо, как вокруг говорили. И толкнул краткую речь, которую я запомнил почти дословно: «Партизаны, *** мать, хватит мужиков грабить!». Всё. Сами поели, лошадей покормили, набрали с собой и поехали дальше…».
Роковой штурм Владивостока
В январе 1920-го союзники выдали большевикам адмирала Колчака – Верховного правителя России. Взамен они получили право беспрепятственного передвижения во Владивосток, в котором фактически наступил период безвластия. Белогвардейцев было ничтожно мало, а части интервентов общей численностью до 30 тыс. штыков заняли нейтральную позицию. Ситуацией решили воспользоваться местные партизаны, несколько сотен которых вошли в город и по классической схеме захватили почту, телеграф и вокзал.
Эйфория от легкости победы вскружила голову Лазо, решившему установить советскую власть в городе. Его еле отговорили от опрометчивого шага. Партизаны были бессильны против японцев, превосходивших их по числу штыков, вооружению и военной выучке. Но неожиданно для всех на авансцене появились анархисты во главе с комиссаршей Ниной Лебедевой….
Отряд, возглавляемый Я.Тряпицыным и Н.Лебедевой, захватил «ничейный» Николаевск, который был провозглашен столицей новой Дальневосточной Советской Республики. Тряпицын объявил себя единоличным правителем и незамедлительно приступил к строительству социализма. Первым делом начал с очищения общества от классово чуждых элементов, в числе которых оказались все «прилично одетые» горожане. Началась тотальная конфискация имущества и массовые расстрелы «буржуазии».
Перепуганные обыватели, собрав оставшиеся ценности, бросились под защиту японского гарнизона, расквартированного в Николаевске. Анархисты последовали за ними и перерезали не только военных, но всех «врагов пролетариата». Командование интервентов экстренно направило подкрепления, но уже на подходе к городу они увидели пламя огромного пожарища. Город сожгли дотла, а всех «несогласных» убили. «Николаевская бойня» вынудила японцев начать крупномасштабную операцию по уничтожению партизанских формирований по всему Приморью и Приамурью….
Исчезновение
К рассвету 5 апреля 1920-го практически все местные большевистские лидеры и партизанские командиры были арестованы. Лазо захватили в здании, которое ранее занимала контрразведка Колчака (сегодня ул.Лазо, 6). Он спешно пытался сжечь какие-то документы. 9 апреля троих – Сибирцева, Луцкого и Лазо – под усиленным конвоем куда-то отправили по дороге на Гнилой угол. Больше их не видели ни живыми, ни мертвыми.
Только в мае появились первые слухи о гибели большевиков, которые через месяц передачи из уст в уста превратились в «достоверные факты». Прошло еще некоторое время, и появилась конкретика. Итальянский репортер газеты «Джапан Кроникл» Клемпаско опубликовал заметку, в которой сообщил расстреле С.Лазо и его соратников на мысе Эгершельд (сегодня территория одного из микрорайонов Владивостока). Трупы сожгли.
Сообщение было перепечатано газетами многих стран. В его достоверности не сомневались, поскольку итальянец тесно сотрудничал с японскими спецслужбами на взаимовыгодной основе.
Бесславный конец красного командира идеологически не устраивал большевиков, которые предложили свою версию событий. В сентябре 1921-го, то есть, через полтора года после гибели «пламенных борцов» случайно отыскался некий паровозный машинист, который стал очевидцем жестокой расправы над ними.
В один из майских дней 1920-го его локомотив стоял на станции Уссури (Ружино) рядом с другими составами, ожидавшими отправления. Неожиданно к одному из них казаки из отряда Бочкарева подвели троих пленных с мешками на головах. Когда мешки сняли, то машинист опознал в неизвестных товарищей Луцкого, Сибирцева и Лазо. По начавшейся суете он понял, что белые пытаются кого-то затолкнуть в раскаленную паровозную топку. После нескольких неудачных попыток, они оставили эту затею, убили пленников, а безжизненные тела бросили в пламя.
Эта история в разных интерпретациях пересказана не одну тысячу раз. Имя этого очевидца никогда не называлось, поскольку сюжет в жанре «хоррор» изначально не предполагал конкретизации. При детальном рассмотрении он выглядит нелепым.
Отверстие в паровозной топке, через которое помощник машиниста подбрасывает уголек совковой лопатой, немногим больше ее самой. Просунуть сквозь него взрослого, физически крепкого мужчину ни живым, ни мертвым попросту нереально.
Безымянный свидетель изначально говорит о станции Уссури, которая в последующие годы плавно трансформируется в Муравьево-Амурскую (сегодня Лазо). Для чего придумывать такую сложную схему? Арестовывать, передавать казака Бочкарева, перевозить по глухой тайге за 400 (!) километров? Создателей истории подробности не интересовали.
Причем настолько, что не удосужились разобраться с паровозом, в котором якобы сжигали живого Лазо. На постамент в Уссурийске в 1971-м затащили внешне похожую модель серии Е(А)-629, появившуюся в начале 1930-х и поставлявшуюся в СССР из США по программе ленд-лиза в годы Второй мировой войны.
Читайте нас в:
