Официальная историография, начиная с советского времени, крайне неохотно признает, что фактическое вступление СССР во Вторую мировую войну произошло 17 сентября 1939 года. В этот день передовые части Красной Армии перешли советско-польскую границу с целью присоединения западных территорий Беларуси и Украины. Однако, уже 2 сентября государственная радиостанция в Минске выступала в роли своеобразного маяка, по сигналам которого немецкие бомбардировщики выходили на цели, находящиеся на землях Виленского, Новогрудского, Белостокского и Полесского воеводств. В результате авианалетов гибли не только солдаты Войска Польского, но и мирные белорусы.
Телеграмма в Москву
Сразу после заключения мирного договора между СССР и Германией 23 августа 1939-го немецкое командование приступило к координации своих действий против Польши с советскими коллегами. Ярким подтверждением контактов подобного рода является звонок начальника связи люфтваффе генерала Вольфганга Мартини в Посольство Германии в Москве, который состоялся ранним утром 1 сентября 1939-го.
Офицер попросил к трубке военного атташе, генерала Эрнста Кёстринга. На месте его не оказалось. Тогда звонивший попросил передать германскому послу Фридриху фон Шуленбургу телефонограмму следующего содержания: «Начальник генерального штаба люфтваффе генерал-майор Ганс Ешоннек был бы очень признателен народному комиссару связи СССР, если бы удалось сделать так, чтобы радиостанция в Минске начала передавать между программами сигнал, в котором будут присутствовать слова «Richard Wilchelm 1.0». Во время эфира просим, как можно чаще, употреблять слово «Минск». Прошу сообщить, будет ли эта просьба выполнена и когда».
Посол передал просьбу Берлина по инстанции. Ответ ждать себя не заставил: «Советское правительство готово выполнить означенную просьбу. Радиостанция в Минске в течение трансляции своей программы, длительность которой специально увеличивается на два часа, будет передавать слово «Минск» настолько часто, насколько это возможно. Советское правительство запрашивает о необходимости передачи сигналов в строго определенное время, либо они могут идти в хаотичном порядке. Вместе с этим, словосочетание, указанное в телеграмме, во избежание возможных негативных последствий советская сторона озвучивать не будет».
Таким образом в Кремле согласились помочь нацистам уничтожить не только военные объекты на территории северо-восточных польских воеводств, но и мирных жителей, которых придет «освобождать» спустя две недели. Следует также отметить, что в эти же дни Москва договорилась с Берлином по поводу приезда в столицу рейха правительственной делегации высокого уровня. Для конспирации этот визит подали, как «прибытие нового военного атташе».
Такое странное слово «дружба»
В ночное время пилоты люфтваффе не имели возможности ориентироваться на местности. Нужное направление они получали от минской радиостанции, диктор которой время от времени произносил: «Внимание! Говорит Минск! Радиостанция Совнаркома БССР ведет свои передачи на волне 1442 метра…». На рассвете 2 сентября 1939-го бомбардировке подверглись польские военные склады в Каролине под Гродно. От взрывов боеприпасов и разлета осколков серьезно пострадало гражданское население местечка. В тот же день немецкие самолеты обрушили смертоносный груз на казармы 35-го полка Войска Польского в Брестской крепости, а через день авиабомбы серьезно повредили знаменитый «Белый дворец».
Следующий налет немецкой авиации город на Буге принял 7 сентября 1939-го. Нацисты бомбили центральные районы. Их активность была связана с тем, что в этот день в Брест вместе со штабом прибыл Главнокомандующий Войска Польского маршал Эдвард Рыдз-Смиглы. «Птенцы из гнезда Геринга» охотились за ним и членами правительства, которые эвакуировались на Восток.
Одна из бомб попала в отель на улице Домбровского (сейчас Советская) и разрушила угол здания. Вторая взорвалась неподалеку. Кроме этого немцы атаковали здание воеводства на улице Люблинской унии (сейчас в нем находится горисполком), а также «правительственный район», в котором предположительно находились сотрудники Министерства иностранных дел Польши.
Особо тяжкие последствия налета были в районе улицы 3-го Мая (Пушкинская), на которой находились популярные магазины и всегда было многолюдно. После этого горожане начали рыть траншеи, чтобы прятаться во время немецких бомбардировок.
Налет гитлеровской авиации на железнодорожную станцию Барановичи в своих мемуарах описал солдат польского Корпуса охраны пограничья (КОП) Станислав Пешеход: «После прорыва фронта наш 135-й пехотный полк сняли с передовой и отправили в тыл. Это позволило избежать больших потерь. 10 сентября мы погрузились в эшелон и поехали в сторону Барановичей. 14 сентября уже станции Барановичи-Центральные попали под массированную бомбардировку. Потери были огромные. Я уцелел, поскольку отсутствовал в расположении полка. В пригороде находился отцовский дом и во время налета я как раз гостил у родных. 17 сентября нас уже бомбили советские самолеты».
По позывным радиостанции, вещавшей из столицы БССР, ориентировались и летчики РККА, бомбившие Кобрин в сентябре 1939-го. «Помню, мы пошли с другом пасти коров. Видим, по железной дороге идет поезд Пинск-Кобрин. Я знал об этом, поскольку отец работал железнодорожником. Слышим, где-то гудит самолет. Скоро в поле зрения появилась двухмоторная машина, которая пошла на снижение. С нее что-то попадало. Мы побежали смотреть, что же такого выбросили с самолета. Когда начались взрывы, то догадались, что это падали бомбы. Краснозвездный самолет уничтожил поезд, и полетел в направлении Кобрина. Потом нам рассказывали, что его бомбы разрушили школу имени Юзефа Пилсудского (теперь это гимназия № 2)», — так описывал события житель Кобрина Степан Тимощук.
Следует отметить, что этот полесский городок был вторым по значимости железнодорожным узлом Полесского воеводства. Здесь проходила железная дорога Брест — Пинск — Лунинец, а также важные автомобильные магистрали на Барановичи и Ковель. Поэтому самолеты «союзников» в этом районе осуществляли постоянные налеты. Кроме этого, командование Войска Польского передислоцировало части с территории Западной Беларуси в район Львова, чему германское командование пыталось помешать.
«Нашу часть переводили из Бреста на Юг. Эшелон еще не успел отойти от станции, как налетели бомбардировщики. Бомбежка была ужасной. Погибло много моих товарищей. Пулеметчики пытались стрелять, но безрезультатно…», — вспоминал один из сентябрьских налетов солдат польской армии.
Издержки процесса освобождения
«Довоенный Давид-Городок был полон экзотики. По деревянным тротуарам ходили ортодоксальные евреи с пейсами, в халатах и ермолках. В нем размещался одноименный батальон пограничной стражи под командованием майора Яцека Томашевского, входивший в состав бригады КОП «Полесье». Основу личного состава составляли солдаты-резервисты.
На рассвете 17 сентября командование батальона получило он нарядов, охранявших границу, тревожное сообщение о начале советского наступления. Генерал Орлик-Рукеман отдал приказ открыть огонь. Когда бессмысленность сопротивления стала очевидна, нам велели отступать. Лето было сухим и жарким. Трясины высохли. В день мы проходили километров по 40. Во время налетов советских бомбардировщиков наша часть понесла большие потери…», — вспоминал один из польских пограничников.
Это лишь одна из множества страниц «необъявленной» войны, которую Советский Союз вел против Польши в сентябре 1939-го на территории Западной Беларуси. Объединение белорусских земель было насильственным. Очень много людей заплатили за него самую высокую цену.
Читайте нас в:
