Для большинства из нас белорусские крестьяне, жившие сто и более лет назад, ассоциируются, прежде всего, с нищетой, жизненной беспросветность и неграмотностью — «паны сохи и косы». На самом деле все было немного не так.
После отмены крепостного права в 1861 году они получили имущественные права и законные возможности «обогащаться и процветать», в числе которых было приобретение земли в собственность, сделки с имуществом и торговля. Некоторые сельчане быстро воспользовались открывшимся окном и стали состоятельными хозяйственниками, землевладельцами и предпринимателями. В советской историографии их называли «кулаками» и обвиняли в эксплуатации односельчан. «Крестьянской буржуазии» исследователи посвящали гораздо меньше внимания, нежели деревенскому пролетариату, и в результате белорусский крестьянин-буржуа так и остался таинственным незнакомцем с подмоченной репутацией.
Однако, историческая реальность выглядела намного более сложной, чем нам ее представляют. «Богатыри», как называли в селах богатых хозяев, были людьми сильными и неординарными, хотя их пути к богатству редко соответствовали жизнеописаниям христианских святых. Яркий пример тому — Григорий Мозолевский из местечка Скидель, считавшийся самым зажиточным крестьянином Гродненской губернии конца XIX века.
Сын бунтовщика
Мозолевские были коренными жителями Скиделя. Когда в 1829 году местный люд взбунтовался против владелицы имения княгини Четвертинской, то одним из вожаков народного восстания был отец Григория — Иван Мозолевский. За подобную провинность его в возрасте 39 лет «отдали в солдаты». Дальнейшая судьба неизвестна. Григорий с 12 лет воспитывался в семье дяди Якуба.
Инвентаризационная опись имения Скидель от 1845г сообщает, что молодой мужчина уже владеет собственным хозяйством, женат и имел сына Степана, который умер маленьким. В аналогичном документе, датированном 1858г, у Григория и его жены Феклы уже трое сыновей — Левон, Петр и Иван, — и дочь Анна.
В 1861 году крестьяне Скидельской волости избрали Григория Мозолевского своим старостой. Стоит заметить, что перед этим он осуществлял в имении Четвертинских «полицейский надзор», то есть, следил за соблюдением законов и порядков. Наверное, нашел полное взаимопонимание с новым владельцем имения — князем Константином Четвертинскими (1792-1871), мать которого фактически погубила его отца.
Примечательно, что только Григорий — единственный из жителей Скиделя – в 1861г. согласился перейти на земли, предложенные помещиками взамен тех, на которых он жил до этого времени. Остальные безуспешно боролись за возврат своих наделов вплоть до 1939 года. Понятно, что ему достались пустоши, требовавшие культивации и обработки. Однако, со временем они стали давать хорошие урожаи.
Староста, человек непростого характера, управлял волостью железной рукой. Но во время польского восстания 1863 года над ним нависла угроза.
Пропитался польским духом
В ноябре 1863 года виленский генерал-губернатор Михаил Муравьев написал своему гродненскому коллеге: «Мозолевский позволил себе в самых неблагонамеренных выражениях отзываться от выполнения правительственных распоряжений. Он пояснил, между прочим, что Императрица Екатерина, покорившая этот край, лишила их тех привилегий и преимуществ, какими предки их будто бы пользовались. Русское правительство установило крепостное право, которого в Польше не существовало, и что, наконец, Высочайший Манифест 19-го Февраля 1861 года не принес существенного улучшения их быта». Кроме этого, волостной староста пропитан польским духом и революционными настроениями, сильно сочувствует идеям восстания. «Как человека неблагонадежного и вредного», его стоит выслать вместе с семьей. Как оказалось, жалобу на Мозолевского написал местный священник из-за конфликта, возникшего по поводу разногласий в вопросах организации народного училища.
Григория Мозолевского спасло то, что за него вступились влиятельные покровители, которым он регулярно одалживал деньги. Губернатор Иван Скворцов 10 февраля 1865 года прислал в Вильно письмо с просьбой оставить «исправного крестьянина на прежнем месте жительства и при занимаемой должности», но начать за ним тайный надзор полиции.
Сокровища повстанцев
В Скиделе сохранилось предание, что Мозолевский присвоил сокровища повстанцев, ставшие впоследствии стартовым капиталом для начала «большого дела». Так или нет, но в 1869-м он ушел «из политики в бизнес» — покинул пост волостного старосты и сосредоточился на управлении своим большим хозяйством.
Есть и другие версии появления «миллионов» у Григория Мозолевского. Все началось в 1864 году, когда владелец соседнего имения Ковшово Николай Каховский отдал ему 8 десятин пахотной земли. Скорее всего, подобным образом он рассчитался за ссуду. Параллельно обогащению способствовали выборные и назначаемые должности. При этом все его родственники оставались обычными «хозяевами земли».
В 1865-м Мозолевский приобрел у своего бывшего помещика Константина Четвертинского луг Оболонь. Сделка вызвала конфликт с жителями близлежащей деревни, которые считали его своим. Надо понимать, что они пошли против «руководителя волости», то есть, были неправы по определению. За неоднократные хищения сена со спорной земли виновные получили крупные штрафы, а особо ретивые – административное наказание в форме избиения до полусмерти.
Хозяйство сметливого чиновника неуклонно росло, причем, зачастую путем весьма сомнительных сделок. Так в декабре 1877-го крестьянин деревни Ковшово пожаловался властям, что от бывшего помещика получил 6 десятин земли «как обеспечение взятых у него 150 рублей». Полученная расписка юридической силы не имела, но заемщик на словах обещал при продаже имения оформить официальную купчую, однако, он внезапно умер. Судебный пристав продал имение Мозолевскому, а новый хозяин не пожелал признавать его имущественные права на вышеуказанные десятины. Губернские власти посоветовали просителю обратиться в суд, но шансов выиграть процесс неграмотный крестьянин не имел. В 1879 году крестьяне деревни Пузавичи также безуспешно судились за урочище Старина. Сам ответчик время на судебные тяжбы предпочитал не тратить, а нанял для этих целей коллежского асессора, то есть, высококвалифицированного адвоката.
К 1890 году Мозолевскому принадлежали имения Мильковщина (980 десятин земли) и Ковшово (1383 десятины). Уже тогда он являлся крупнейшим в губернии землевладельцем крестьянского происхождения, что позволяло тратить немалые средства на благотворительность. В частности, на украшение Свято-Покровской церкви, в которой был крещен. После большого пожара в Гродно в мае 1885-го он жертвовал погорельцам по 100 рублей. Скончался Григорий 11 июня 1895 года в возрасте 78 лет и был удостоен места возле храма.
Его совокупное имущество оценивалось по тем временам в астрономическую сумму – 116.940 золотых рублей. По завещанию имения отошли сыновьям, а дочерям были выплачены большие суммы денег.
Богачи крестьянского происхождения имели проблемы с адаптацией к новому статусу, и с трудом преодолевали первородные привычки. Пример этому — дорожное происшествие, произошедшее со старшим сыном Иваном. 10 января 1889 года работник князя Друцкого-Любецкого, прусский подданный Андрей Фолеринский, на пароконной повозке обогнал экипаж Мозолевского, что было расценено последним как оскорбление. «Подъехав к корчме при деревне Пузевичи, он вызвал находившихся в оной нескольких человек, которые начали наносить Фоляринскому побои, от которых он вскоре умер».
Внучка основала Театр юного зрителя
Первая мировая война стала испытанием для рода Мозолевских. Внучка Григория Любовь Ивановна Мозолевская (1903-1964) в 1920 году присоединилась к Красной Армии. В 1926-м она окончила в Москве театральную студию и стала позже известной белорусской актрисой и театральным режиссером, создательницей Белорусского театра юного зрителя (1931г.), не теряя при этом связи со своими подругами из Ковшово и Скиделя.
Владения Мозолевских «при Польше» сократились. В 1921-м в имении Ковшово осталось 790 десятин, а в Мильковщине — 630 десятин. Владельцы активно использовали наемную рабочую силу. Один из местных краеведов записал воспоминания о том, что батраков приглашали за один стол с хозяевами и не жалели им «ни сала, ни колбас». Детей из бедных семей бесплатно поили молоком. Они вели крестьянский образ жизни и роднились с местными жителями. По информации польской полиции, интересовались белорусским национальным движением, но его коммунистический характер не мог не отпугивать зажиточных землевладельцев.
Крах
После установления советской власти в сентябре 1939 года на землях западной Беларуси Мозолевские лишились имений, в которых были созданы колхозы. Конфискация собственности стала началом большой трагедии. Буквально в самые первые дни Ивана вместе с польскими колонистами расстреляли в Жидомле активисты местного ревкома. Бывший владелец Мильковщины Андрей Мозолевский и его сыновья Григорий, Владимир и Константин в 1940-м были осуждены как «социально опасные элементы» на сроки от 5 до 8 лет лагерей (позже всех реабилитировали). Также были арестованы и высланы сыновья Ивана Григорьевича: Иван, Григорий и Андрей.
Остался на родине только Константин Иванович — младший внук Григория. Костик, как его называли родные, с приходом немцев в 1941 году пошел служить в полицию. Летом 1943-го на хутор, где он жил с матерью и сестрой, пришли партизаны. Он предложил выпивку, а во время застолья из-за возникшей ссоры смертельно ранил ножом одного из них — своего лучшего школьного друга. Расправа была незамедлительной: всех хозяев убили, а хутор сожгли.
Мозолевские были вычеркнуты из официальной исторической памяти их малой родины. Исчезли здания, не сохранились фотографии. Судьба этого рода отражает жизнь наиболее передовой и предприимчивой части белорусского крестьянства. Эти сильные и целеустремленные люди, наверное, могли бы многое сделать для своего народа и государства, но вихри истории в первую очередь ломают, а зачастую, вместе с корнями вырывают из родной земли самые крепкие деревья, которые не гнуться под вызовами судьбы.
Читайте нас в:
